Польская литература занимает в истории Польши особенное место. Конечно, ни у кого не повернется язык сказать, что в жизни русских или французов национальная литература не важна, нет, но для поляков родная литература – это нечто совсем иное. И дело тут вот в чем.
В период финальной стадии формирования наций в Центральной Европе поляки оказались разделенными между тремя соседями: Австрией, Пруссией и Россией. Соответственно польский дух не мог себе реализовать ни в политике, ни на военном поприще – все судьбоносные для поляков решения принимались в Петербурге, Вене и Берлине. Единственное, что оставалось  – это реализовывать свои амбиции в сфере искусства, в частности в литературе. На этой почве в ХІХ веке буйным цветом в культуре Польши расцветает романтизм – направление, которому суждено было сыграть роль заметно бóльшую, чем просто роль литературного течения. Сегодня такой сценарий видится классическим для наций, которые в XIX веке были лишены своей государственности. В соседней Чехии, например, именно поэты-романтики стали главным двигателем национального возрождения, а литературный романтизм плавно перешел в политическую фазу с требованиями национального самоопределения чехов. В Польше ситуация была похожа, но все же иная. В условиях русификации и германизации страны именно литература стала средоточием национального духа, именно в литературе жила национальная память о былых польских победах, о национальных героях, о гордости… За неимением других источников, чтобы потешить национальное самолюбие, скучавшие по всему польскому поляки жадно внимали каждому слову, выходящему из-под пера поэтов.
В развитии польского (равно как и любого другого национального языка) роль романтизма сложно переоценить. Не секрет, что долгое время высшие слои польского общества и интеллектуалы предпочитали для общения языки более сильных культур: латинский, немецкий, французский. Романтизм же с его интересом к фольклору и простой народной жизни[1] возносит польский язык на новую высоту, впервые в истории делает его языком высшего общества Варшавы. Если до романтиков польский язык воспринимался как язык крестьянский, то после – говорить по-польски становиться «не стыдно» и даже престижно. Исторические обстоятельства (главным образом разделы Польши) вводят в моду патриотизм, ярчайшим (хотя не единственным) проявлением которого, становиться использование польского языка.
В это время Польша получает самые яркие имена в истории своей литературы – Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Сигизмунда Красинского, Богдана Залесского, Северина Гощинского и т.д. Их творчество было понятно и находило отклик в сердце каждого поляка, а многие произведения этого периода стали зеркалом, в котором отражался национальный характер поляков. Именно эти произведения, взлелеявшие лучшие качества поляка, воспитали новые поколения поляков, которые благодаря романтикам не только не забыли о своих корнях, но и героически вернули Польше государственность. Впрочем это уже совсем иная история…
[1] Романтики считали, что «настоящую» неиспорченную жизнь можно найти не в скованной искусственными рамками этикета высшего общества, а в народной среде, где сама жизнь развивается по своим законам. Именно там и есть правда жизни. Поэтому в поисках мотивов для творчества многие романтики отправляются по селам, собирают фольклор и… открывают для себя заново польский язык, во всех его буйных красках, богатых нюансах. Следует заметить, что интерес к народным мотивам — удел не только литераторов, но и живописцев, музыкантов и т.д. Недаром величайшего в истории Польши композитора — Фредерика Шопена постоянно обвиняли в излишней приверженности народным мотивам, которые Шопен выразил в многочисленных мазурках и полонезах.